Роман Подольный. Путешествие в Англию

Антология "Фантасты об искусстве"
 
Составитель: Алексей Звероловлев

Лайош Кабоц написал книгу о Джонатане Свифте: неплохо. Но было бы
гораздо лучше, если бы Джонатан Свифт написал о Лайоше Кабоце.

(Из венгерского юмора)

Резным дубом отделана библиотека дублинского архиепископа. А полки из
красного дерева. Потому что глава англиканской церкви в Ирландии больше
всего на свете любит книги и еще - человека, который сидит сейчас напротив
него посреди всего этого великолепия. Тревожно всматривается старый
архиепископ Кинг в его лицо. Как знакомы ему эти резкие черты! Крупный нос.
Холодные и властные голубые глаза. Полные губы жизнелюбца. Не идет к
этому гордому, а сейчас еще и очень печальному лицу черная шелковая
сутана, сквозь которую у горла пробились белые кружева прямоугольного жабо.
Слушая прерывистую речь друга, вспоминает Кинг: враги печатно, а друзья
устно давно удивляются, как ухитрился откровенный безбожник попасть в
деканы Дублинского собора.
Но посторонние мысли быстро улетучиваются. Он поглощен тем, что слышит.
О эти отточенные желчные фразы, в которых ни слова не сдвинешь с места!
- Дальше еще не написано.
Свифт отодвинул рукопись.
Архиепископ дал волю долго сдерживаемому смеху. Он стирал с доброго
морщинистого лица невольные слезы.
- Поистине посрамили вы всю мудрость мира, Джонатан. Ведь надо
придумать такое: толочь камень, чтобы делать из него подушечки для
булавок. Или - хи-хи! - добывать удобрения из воздуха. А этот огурец,
который объявляется концентратом солнечного света! Нет, не простят вам
ученые таких насмешек. До скончания века не простят.
Судорога боли прошла по лицу слушателя этих восторженных речей. И,
выпрямившись в кресле, он ответил:
- А может быть, я смеюсь не над учеными?
- А над кем же?
- Да над своими сегодняшними читателями. Над теми, кому все это кажется
нелепым. А я точно знаю, - Свифт приглушил голос, - точно знаю, что все
это возможно, как возможно построить и машины, пишущие книги. Почти все, о
чем я пишу в "Путешествии в Лапуту", сбудется!..
- Да вы еще и пророк, мой друг!
- Нет. Просто... легко говорить о будущем, когда пришел из него...
- Готовится еще одно путешествие Гулливера?
- Оно уже начато и еще не окончено: это путешествие в Англию. Я ведь
сам и есть Гулливер: помните, в разделе о лилипутах... Девяносто одна
цепочка, продетая в тридцать шесть замков?
- Так был связан Гулливер, - подхватил архиепископ. - Я, конечно, знаю,
что вы имели в виду девяносто один памфлет, написанный для тридцати шести
разных политических группировок. Но... в Лилипутию вы приехали из Англии,
а откуда в Англию, дорогой сэр? - Архиепископ любил и умел поддержать
веселую шутку.
Правда, его чуть смущало грустное лицо собеседника.
- С далекой-далекой звезды, милорд, - в тон Кингу ответил его
подчиненный, - вернее, с планеты, которая вращается вокруг этой далекой
звезды.
- Почему же ваше пребывание в Англии так затянулось?
- Я решил здесь остаться.
- Зачем же, сэр?
Мгновение - и архиепископ увидел, как посерело лицо Свифта, как сжались
в кулаки руки. Но голос декана Дублинского, собора был по-прежнему весел.
- Да, знаете, решил попробовать побороться с людскими бедами. Я был так
счастлив, так счастлив до этого... Несчастье казалось мне уродством. Я не
мог оставаться счастливым, зная, что такие уроды есть. Мне говорили, что
все зря, ничего у меня не выйдет.
- Что именно зря и кто говорил? - Архиепископ наслаждался мыслью, что
он первым слышит новое творение величайшего писателя века.
- Говорили капитан и члены экипажа, а зря - зря было оставаться. Они
уверяли, что уже не раз и не два молодые энтузиасты пытались переделывать
человеческие общества на других планетах. И всегда это вело лишь к насилию
и злу. У каждого человечества, как и у каждого отдельного человека, должно
быть детство. Обойтись без этого нельзя. Пока человечество не созрело,
всякий контакт с ним бесполезен...
- И все-таки?
- И все-таки я был таким дураком, что остался. Один.
- Почему именно в Англии?
- Это как раз было естественно. Самая могущественная страна. Я решил
стать ее правителем и для начала хотя бы покончить с войнами.
Архиепископ захлебнулся от удовольствия.
- Так вас же и называли диктатором Англии! Я помню вашу приемную,
набитую послами и лордами. Граф Оксфорд, премьер-министр" был готов
исполнить любое ваше желание.
- Мои памфлеты против его врагов охраняли власть графа. Конечно,
благодаря этому быстрее кончилась проклятая война за испанское
наследство... Но власть моя над правителями оказалась призрачной, Кинг, вы
же знаете. Я всегда говорил: если позволить великим мира сего
распуститься, ими нельзя будет управлять, а их так распустили... Я был
беспомощен, как слон. Вспомните!
Гулливер оказался бессилен не только против великанов, но и против
лилипутов. Что может человек, откуда бы он ни пришел, сделать один? Вот и
стало в мире всего-навсего одним писателем больше. О если бы нас было
много, мы поставили бы этот мир с головы на ноги, силой заставили бы людей
принять счастье.
Джонатан Свифт задыхался, руки его вцепились в ручки кресла.
- Счастье - и силой? - скептически покачал головой Кинг. - Да и как бы
вас встретили на Земле? (Он невольно вошел в роль легковера.)
- Да, встреча вряд ли была бы радостной. Наверное, прав все-таки
капитан, а не я, и моя жизнь, моя жертва прошли даром...
- Ваша жизнь - и даром? - ахнул архиепископ. - Ну, не мучьтесь, не
увлекайтесь этой фантазией, Джонатан. Впрочем, ваш друг Аддисон тоже
иногда воображает себя героем собственных произведений. Что с вами? Вы
плачете, Джонатан?! - вскричал потрясенный Кинг.
- Я не стучусь! - раздался веселый голос, и в библиотеку вошел шумный
бездельник Дилэни, общий друг собеседников.
Вошел и остановился как вкопанный. Свифт молча пробежал мимо него к
выходу, закрыв лицо ладонями. Новый гость озадаченно посмотрел ему вслед,
потом перевел взгляд на Кинга.
- Что с ним случилось?
Архиепископ сидел неподвижно. Все в нем сопротивлялось желанию поверить
в услышанное.
- Выдумщик? - пробормотал он. - Чего ждать от писателя, ни одной книги
не издавшего под собственным именем. Или... Нет! Не может быть! Чтобы этот
гений сошел с ума? Лучше не ломать голову. Тут недолго самому рассудок
потерять. Одно знаю...
Впоследствии Дилэни рассказал в своих воспоминаниях, как он видел
плачущего Джонатана Свифта. И пишет он далее, что на его вопрос
архиепископ Кинг грустно ответил:
- Вы только что видели самого несчастного человека на земле.

Текст взят с сайта http://rusf.ru

на главную антология "Фантасты об искусстве"