Антология "Фантасты об искусстве"
Составитель: Алексей Звероловлев
Елена Навроцкая. Судьба Мельпомены
Они опять нагло сперли мой сюжет! Мало того, они совершенно
бездарно его реализовали! Самую суть заменили красочным антуражем,
характеры - смазливыми актерами, важнейшие диалоги - неуместными вздо-
хами и причитаниями! Все, буквально все, пропитано непониманием идеи.
Они ухватили всего лишь остов трагедии, но обрастили его невозможной,
уродливой плотью... Боже мой, как стыдно перед людьми за испоганенный
бездарностями сюжет! Как стыдно!
Я выключила видеомагнитофон, и развернувшаяся перед моим взо-
ром грандиозная картинка ушла в электронное небытие. Мне же оставалось
только кусать локти и плакать от беспомощности.
За последние три года у меня украли не менее сорока сюжетов.
Воровали прямо из-под пера. Когда произведение уже было почти законче-
но, я вдруг обнаруживала аналогичную книгу или фильм. Только имя авто-
ра отличалось от моего имени. Сравнив дату начала создания того или
иного произведения с началом собственного замысла, я замечала, что
разница между ними была в несколько месяцев и даже лет. Чужие творения
начинали создаваться намного позже моих, но заканчивались прежде, чем
я успевала дописать свое.
Я очень долго вынашиваю идеи, я могу вынашивать их годами до
тех пор, пока они окончательно не созреют. Их рождение отмечается па-
рой набросков или небольшим планом. Причем на свет появляется даже не
двойня или тройня, а целых пять-восемь новеньких сюжетов. Одни из них
постепенно реализуются, другие находятся в ожидании моей милости...
Но как они это делают? Крадут мои мысли? С помощью чего заби-
раются в мою бедную голову и переписывают то, что так долго и мучи-
тельно появлялось на свет? Если бы это был один человек! Но нет же -
их много, они разбросаны по всей планете, они даже говорят на разных
языках, у них другие культура и традиции, тем не менее, все эти авто-
ры, словно сговорившись, тянут у меня сюжеты и зарабатывают на них
славу, уже не говоря о деньгах!
Однажды я рискнула показать черновик своим друзьям и получила
от них недоуменные отзывы, что, мол, они уже читали то же самое, но у
другого писателя. С тех пор я держу свои творения при себе, чтобы не
дай Бог не обвинили в плагиате. Самое ужасное то, что некоторые идеи
воплощают абсолютно бесталанно, и в эти самые мгновения мне хочется
заорать на весь мир: "люди, да что ж вы делаете?! занимаетесь воровст-
вом да еще и портите чужое имущество!"
Вот и на сей раз все было безнадежно опошлено и испоганено.
Мое лицо отражалось в темном зеркале выключенного телевизора, и на ду-
ше моей также было темно и мутно. И тогда я решила дать клятву: больше
никогда и ничего не сочинять, любую творческую мысль жестко подавлять,
не давать ей раскрутиться из спирали-зародыша. Закопать талант в зем-
лю, вбить осиновый кол и придавить гранитным камнем. Свидетелем моей
клятвы явился все тот же телевизор, мудро взирающей на меня моими
собственными глазами.
После этого я со спокойной душой отправилась спать, а на сле-
дующий день ко мне пришел один человек.
Он выглядел страшно уставшим, впалые щеки и круги под глазами
делали лицо посетителя похожим на высушенный череп. На нем было пыль-
ное твидовое пальто, шею обнимал зеленый растянутый шарф; в руках че-
ловек сжимал светлый чемоданчик из фанеры - таких сейчас уж и не дела-
ют...
- Скажите, у вас все время крадут нечто ценное? - спросил он
меня еще у порога.
- Что? - я немного растерялась. - Вы, наверное, ошиблись, это
внизу вчера Петровых обворовали. Вынесли все ценное: деньги, драгоцен-
ности и зачем-то коллекцию мультфильмов "Том и Джерри"...
Человек тяжело вздохнул, почти простонал.
- Я имел в виду нематериальные ценности. Эйдосы, логосы и про-
чие казусы.
Мне не надо было еще раз повторять. Раз уж кто-то пользуется
моей головой, почему бы этому товарищу и не проявиться в кои-то веки?
Я молча провела его в комнату, попутно придумывая самые изощ-
ренные ругательства в адрес таинственного незнакомца. Человек обернул-
ся и посмотрел на меня глазами пациента, находящегося на приеме у дан-
тиста.
- Я вас умоляю - перестаньте сквернословить, я вовсе не имею
никакого отношения к этим, с позволения сказать, грабителям. Вот, - он
раскрыл чемоданчик, оттуда пахнуло чем-то ужасно древним, и мне на миг
показалось, что из его недр покажется мумия какого-нибудь заштатного
фараона. Но в руках у незнакомца оказалась вполне современного вида
видеокассета.
- Посмотрите, - сказал незнакомец, - и завтра приходите в му-
зей по этому адресу, - он сунул мне в руку визитку и кассету.
- Я хотела бы услышать объяснения...
- Они будут. Только, пожалуйста, разберитесь с полученным ма-
териалом и постарайтесь понять... Всего доброго!
Незнакомец выскользнул в незапертую дверь, оставив меня с ар-
тефактами в руках и совершенно непотребными мыслями относительно виде-
оматериала.
Кассета содержала в себе запись интервью с известной писатель-
ницей, одной из легиона пользователей моих мыслей. Это были мои самые
лучшие произведения, немудрено, что популярность к ней пришла всерьез
и надолго.
- Скажите, как вы пишите? Не спите ночами? Ждете вдохновения?
- вопрошал писательницу интервьюер.
- Знаете, я пишу очень легко, - мягко отвечала та. - Такое
удивительное ощущение, что мне кто-то все это надиктовывает, или я
списываю из какой-то бесконечной книги, наполненной приключениями и
образами. Иногда у меня случается остановка, будто доступ к книге зак-
рывается, но через некоторое время чудесный канал вновь доступен.
- Наверное, муза прилетает или улетает, - засмеялся собеседник
писательницы, довольный собственной находчивостью.
- Наверное, - очаровательная улыбка в зрительный зал.
Муза?
Прилетает?
И улетает?
ЗдОрово! Они воруют мои идеи и смеют рассуждать о какой-то
там музе! Да это я ваша муза! Я!.. Что?! Неужели, этот странный чело-
век хотел сказать, что... Нет, не может быть... Как же так? Как же так
можно со мной поступать?..
Назавтра, с утра пораньше, я мчалась в этот таинственный му-
зей, пытаясь заглушить в себе нарастающие сомнения относительно собст-
венной персоны.
Мне открыл заспанный вахтер, бормоча что-то насчет "ходют тут
всякие..."
Вахтер бросил меня в недрах запутанных и сумрачных коридоров.
Я долго плутала среди полупустых залов, бродила по музейному лабирин-
ту, пока не наткнулась на стройного юношу, рассматривающего пыльную
статую Юпитера.
- Я к вам? - спросила я его.
- А не я к вам? - в свою очередь удивился он.
Мы немного поговорили и выяснили, что таинственный незнакомец
являлся и ему, поэтому ждать надо его.
- Понимаешь, - мы быстро перешли на "ты", - понимаешь, я вооб-
ще-то не писатель, я танцовщик. Говорят, от Бога. Но мои находки в
танце всех приводят в шок, а потом выясняется, что кто-то уже перенял
мой особенный стиль. Я точно знаю, что до меня этого никто не делал,
но все мое сначала отвергается, а потом реализуется, порой даже в со-
вершенно другой стране...
- Муза, - сказала я ему, - Терпсихора, вернее, Терпсихор.
- К чему ты клонишь? - он непонимающе уставился на меня своими
глубокими печальными глазами.
- Я говорю, что ты - воплощенная Муза танцев. А я - Мельпоме-
на, приятно познакомиться! У меня никогда не бывает хэппи эндов.
К нам подошла увешанная фенечками рыжекудрая девчонка с тре-
вожным, отрешенным взглядом.
- Эрато? - спросила я у Терпсихора, указывая на рыжекудрую.
- Не, Каллиопа, сразу видно - фэнтези увлекается.
- Вы о чем, ребята? - Каллиопа смотрела на нас, как на двух
безумцев.
- Поздравляю! Вы все правильно поняли. - Перед нами, словно из
воздуха, материализовался давешний незнакомец в своем поношенном оде-
янии. - Воплощенные Музы, добро пожаловать в Храм!
Он поклонился нам так, что его шарф коснулся немытого музейно-
го пола.
Каллиопа стояла, открыв рот. Потом она радостно улыбнулась, и
ее лицо осветилось прямо-таки неземным сиянием. Конечно, ей легче по-
верить в сказку, она там постоянно живет. Но мы с Терпсихором не могли
просто так смириться с существованием Деда Мороза, поэтому потребовали
объяснений.
- Охотно, - отозвался наш благодетель. - На Земле существует
определенное количество людей, способных генерировать новые или, на
худой случай, интересные идеи в искусстве, литературе, науке. Этих
идей так много и они столь разнообразны, что одному человеку с ними
просто не справиться, поэтому, скажем так, муза рапространяет свои
мысли в эфир, а их улавливают и реализуют люди, способные к такому
мыслеприему. Так что, талант заключается не в том, чтобы реализовать
идею, а в том, чтобы надежно ее уловить и прилежно записать. Как ком-
пьютер записывает текстовый файл, набиваемый пользователем, так и эти
люди сохраняют в себе ваши идеи.
- Позвольте, - перебила я его, - выходит, что мы никогда не
сможем проявить свои способности на людях? Чтобы человечество знало -
это я написала очередной шедевр, а не какой-нибудь там дядя Вася!
- Музы не должны быть тщеславными, вам придется научиться тер-
пению и смирять свои амбиции. Ты, Мельпомена, кажется, дала клятву за-
копать талант в землю? Глупая девчонка! Подумай, скольких людей ты ли-
шишь хлеба и цели в жизни?
- А пусть они не портят мои идеи!
- К сожалению, такое случается, некоторым не хватает мудрости
просто записывать чужие мысли, они пытаются пристроить еще и свои. В
результате выходит несъедобный гибрид...
- А вы-то кто будете? - подозрительно спросил танцовщик. -
Аполлон?
- Ну что вы, - ухмыльнулся человек, - Аполлон - выдумка одной
из древних муз. А я, скажем так, Надсмотрщик за вами.
- Жандарм! Цербер! - воскликнули мы с Терпсихором.
- Пожалейте его, - вдруг тихо отозвалась до сих пор молчавшая
Каллиопа, - ему, может, неприятна такая роль, но он не виноват. Ты
ведь очень древний, да?
- Да, девочка, - грустно ответил Надсмотрщик. - Но, самое
главное, вся ваша деятельность - дело сугубо добровольное. Вы можете
убить в себе творческую искру. И некоторые убивали. Но кем вы будете
после этого? Духовными калеками! Вся ваша жизнь состоит в том, чтобы
творить. Это ваш воздух, ваша пища, ваша любовь! Убив в себе талант
музы, убьете самую свою сущность!
- И что, неужели никогда-никогда мне не стать знаменитым писа-
телем? - слезы и тоска душили меня.
- Были такие прецеденты, когда одна муза писала одновременно
со своими... эээ.... приемниками. Она даже стала знаменитой, но пог-
рязла в бесконечных обвинениях в плагиате, в конце концов, сколотив
приличное состояние, бросила это дело. Имя ее стерлось в веках, зато
потомки до сих пор чествуют эпигонов...
- М-даа, - мрачно произнес танцовщик.
В музее повисла тишина.
- Наверное, пора расходиться, - сказал Надсмотрщик, - сюда
сейчас явятся посетители. Они будут смотреть на экспонаты, любоваться
искусством, даже не зная имен создателей шедевров. Однако, творческая
мысль обрела свою вещественную форму! Человечество имеет возможность
прикоснуться к красоте, пропустить сквозь себя воплощенную идею и
стать хоть немного ближе к совершенству, выйти из своего гнилого мирка
и соединиться душой с другими людьми, созерцающими прекрасное! Так
важны ли имена? Ваши амбиции? Слава? Деньги?
Молчание ему было ответом.
Я распрощалась с Надсмотрщиком и музами и затворила за собой
дверь Храма. По дороге домой я сформировала рассказ о музах у себя в
мыслях, надеясь, что кто-то уловит это и донесет миру правду о нас,
скромных работниках творческого фронта.
10-07-01
(с) Елена Навроцкая, 2001
nemo@online.sinor.ru
http://adastra.narod.ru
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
Текст взят с сайта http://rusf.ru
на главную антология "Фантасты об искусстве"
